Повестка-2018: начнутся ли наконец в России реформы?

[JOY]

Изменениями в экономике придется заняться любому правительству, сформированному после президентских выборов. Какие проблемы придется решать? И какая из экономических программ победит?
В конце мая 2017 года, перед началом Санкт-Петербургского международного экономического форума, президенту России Владимиру Путину были представлены две конкурирующие программы социально-экономического развития страны за авторством «Столыпинского клуба» Бориса Титова и Центра стратегических разработок Алексея Кудрина.

Каких-либо конкретных решений по итогам заседания, проходившего в закрытом режиме, президент не принял. Тем не менее, перед его началом он отметил, что основным документом, описывающим стратегию долгосрочного развития страны, является правительственный план по ускорению темпов роста экономики. Что же касается представленных программ, то глава государства подчеркнул, что их необходимо проанализировать и решить, брать ли какую-то конкретную программу в работу или необходимо «что-то с чем-то соединить, дополнить, и уже на основе этого дополнительного анализа принять окончательное решение, по какому пути мы пойдем, и какие инициативы в каком объеме будем реализовывать».

Не ко времени
Президента понять можно: стратегические долгосрочные программы, действительно, требуют детального анализа и всесторонней оценки. Однако в данном конкретном случае не покидает ощущение, что власти в принципе не собираются в ближайшее время выносить на общественное обсуждение проекты каких-либо реформ. Предвыборный год…

«По пессимистическому сценарию считаю, что до марта 2018 года власть не сможет предложить ничего, что улучшило бы негативную социально-экономическую ситуацию внутри страны», – считает Виктор Солнцев, доцент Российской академии народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС), генеральный директор «ИВМ Консалтинг Групп». «Предвыборное время – плохой период для любых реформ. После выборов окно возможностей, скорее всего, откроется», – соглашается Сергей Хестанов, советник по макроэкономике гендиректора компании «Открытие Брокер».

Можно было бы возразить, что экономика России и без глобальных реформ перешла в фазу роста. Об этом, кстати, много говорили на уже упомянутом Петербургском форуме, отмечая даже такой позитивный момент, как пресловутое снижение сырьевой зависимости. Однако даже официальная статистика свидетельствует об обратном. «Структура того едва различимого экономического роста, который сегодня отмечает Росстат, никоим образом не подтверждает подобные тезисы. Итак, в апреле 2017 года промышленное производство выросло на 2,3% по сравнению с апрелем 2016 года. Но это в огромной степени благодаря тому, что добыча полезных ископаемых в этот период выросла на 4,2%. Где здесь уход от сырьевой зависимости?», – задается вопросом в своем блоге Игорь Николаев, директор Института стратегического анализа ФБК.

Тот же Росстат отмечает существенное падение такого важного показателя, как реальные располагаемые доходы населения, которые в апреле 2017 года сократились сразу на 7,6% по сравнению с аналогичным периодом 2016 года.

В этих условиях начинать широкое обсуждение предстоящих реформ – не самая правильная идея. «Вообще говоря, реформы – это управляемый кризис. Либо кризис уже возник, и тогда реформы проводят вынужденно, либо вы его только ожидаете и, фактически, сами вызываете кризисное развитие, инициируя реформы, резко меняя что-то в экономической политике», – объясняет Константин Корищенко, бывший заместитель главы Центробанка, профессор РАНХиГС.

Можно утверждать, что реформы не особо популярны в обществе, если только они не вызваны уже состоявшимся глубоким кризисом и желанием людей поскорее из него выйти. И если судить по социологическим опросам и экспертным оценкам, население, в массе своей, напротив, ратует за некую стабильность. «Люди устали от кризисов, проблем с зарплатой, инфляции, скачков курса рубля и так далее, – рассуждает Константин Корищенко. – Сегодня они эту стабильность, пусть и не очень «жирную», получают. Прежде всего, от государства – от бюджета, от проводимой денежно-кредитной политики. Поэтому реформы будут пользоваться социальной поддержкой, только если будут предлагать какие-то привлекательные идеи. То есть повышение пенсионного возраста или изменение в налоговой политике будет воспринято обществом критически, а, например, импортозамещение, поддержку отечественного производителя или стимулирование промышленности можно будет «продать» гражданам».

Год предвыборной тишины
Если положиться на мнение экономистов, то можно предположить, что до мая 2018 года (по аналогии с датой выхода предыдущих «майских указов» президента) никаких радикальных шагов в отношении экономического курса правительство предпринимать не станет. Однако повышенное внимание президента к стратегии развития страны (вспомним представленные ему программы Кудрина и Титова), как существующие и уже застарелые болезни экономики, очевидно, вынудят власти решиться на проведение реформ. Пусть и после выборов-2018 (оставим за скобками обсуждение их итогов).

Эта предвыборная пауза может даже пойти на пользу будущим реформаторам. «Можно сказать, что при проведении любых реформ необходимо следовать простому правилу автомобилистов: перед резким поворотом надо сбросить скорость, – считает Константин Корищенко. – То есть, экономическую ситуацию следует сначала притормозить – выровнять, стабилизировать, прекратить ее менять на ходу различными инициативами. После этого уже можно принимать решения, предварительно оценив, какими ресурсами для реформ экономика обладает. Поэтому было бы неплохо, если бы год, оставшийся до президентских выборов, мы провели в режиме инвентаризации и моратория на любые инициативы по изменению правил игры».

Но даже год предвыборной тишины не отменяет того, что правительству в итоге все же придется пойти на непопулярные меры. Если рассуждать с позиции населения, то основными из них могут стать повышение пенсионного возраста и потенциальный переход к пропорциональному налогу на доходы физлиц. Примечательно, что экономическую программу Алексея Кудрина еще никто, кроме президента, увидеть не успел, но все обсуждают содержащийся в ней призыв увеличить возраст выхода на пенсию. Бизнес же с тревогой наблюдает за возможным налоговым маневром – схемой 22 на 22, предполагающей снижение социальных взносов с одновременным увеличением ставки НДС. «В области налогообложения вероятно ужесточение налоговой дисциплины (ужесточение контроля). Пенсионный же возраст могут увеличить и косвенно – через увеличение требований к стажу. В любом случае, нас ждут жесткие меры по балансировке бюджета», – уверен Сергей Хестанов.

Поможет ли нам заграница?
Подчеркнем, что обсуждаемые реформы, которые будут довольно прохладно, мягко говоря, встречены обществом – это вынужденная мера, ответ на экономические проблемы страны. Однако не стоит сбрасывать со счетов и геополитические риски. «Геополитическая обстановка может снова переключить внимание населения на внешние проблемы. Тогда все первоочередные экономические задачи могут быть решены довольно жестко, путем перевода экономики на мобилизационные рельсы: все для победы. Тогда пенсионный возраст и налоги уже не имеют принципиального значения», – говорит Виктор Солнцев.

Геополитические факторы нельзя сбрасывать со счетов даже в том случае, если они будут благоволить России. Принятие любых институциональных изменений в экономике невозможно без оглядки на мировое сообщество. Так, по мнению Константина Корищенко, нет никакой особой закрытой российской экономики, а есть российская часть экономики мировой. Переплетения наши с миром по импорту, экспорту, движению капитала постоянно расширяются, даже несмотря на прохладную позицию Запада и санкции. Поэтому нельзя сказать, что после проведения тех или иных реформ все проблемы внутри российской экономики решатся без учета внешних факторов.

«Любое серьезное изменение условий функционирования внутренней экономики связано с внешним миром, – продолжает Константин Корищенко. – Даже такие суверенные вопросы, как налогообложение, процентная ставка, денежно-кредитная политика и другие находятся в периметре влияния международных финансовых рынков. Например, от ВТО зависят наши тарифная политика или меры поддержки сельского хозяйства».

Дополнительная проблема – это существующие долги крупных госкорпораций и частных холдингов китайским и арабским партнерам, а также значительные по размерам остатки задолженности американским и европейским банкам. «Стоимость наших корпораций после выборов 2018 года снизится ниже уровня выданных кредитов под залог акций, что приведет к так называемому «маржин-коллу» – требованию о срочном возврате части кредита или обмена на заложенные акции с последующим вхождением зарубежных инвесторов в состав советов директоров и исполнительных органов. Это может присниться в страшном сне руководителям Роснефти, Газпрома, Транснефти, РЖД уже в 2017 году», – выдвигает пессимистический прогноз Виктор Солнцев.

Вызовы-2018
По этому пессимистическому сценарию основной программой на 2018 год станет программа выживания российской экономики в кризисной ситуации, вызванной нехваткой ресурсов для развития. «Стагфляция затронет все уровни и отрасли, даже экспортоориентированных сырьевиков и оборонку, – категоричен Виктор Солнцев. – А несколько сотен тысяч микропредприятий и ИП, малых и средних компаний снимутся с учета уже в конце 2017 года, оставив в реестре МСП не больше 3 млн юрлиц. При этом они переведут несколько миллионов своих работников в разряд официальных и неофициальных безработных, которые повысят нагрузку на несбалансированный бюджет. Израсходованные до критического уровня золотовалютные резервы и покинувшие спекулятивный рынок западные инвесторы обрушат рубль. Но переоцененный рубль, девальвированный на 20-30%, поможет Росстату отчитаться в 2018 году об увеличении ВВП в рублевом выражении даже при падении валютного ВВП и темпов его роста. Так что дно, о котором говорил бывший министр экономического развития, окажется медным тазом, накрывшим канализационный люк».

Помогут ли избежать этого сценария программы Кудрина и Титова или их некая «сборная солянка», объединенная в правительственную стратегию?

«Нам необходимо существенное снижение доли государства в экономике. В этой части я готов поддержать один из базовых тезисов программы Алексея Кудрина», – говорит Константин Корищенко. Конкретно в российской ситуации, по мнению экономиста, надо перестать увеличивать долю госсектора и переносить экономическую нагрузку с рынка, представленного малыми и средними предприятиями, на госсектор – бюджет или крупные госпредприятия. «Сегодня, по разным оценкам, до 70% экономики страны приходится на долю государства. При этом, как доказано историей, именно рынок является движущей силой экономики. Роль государства же состоит в том, чтобы вмешиваться в те сектора экономики, которые не могут эффективно управляться рынком», – отмечает Константин Корищенко.

«Программы у нас все очень красивые и правильные, только еще ни разу не получалось их реализовать так, как написано», – категоричен Виктор Солнцев. Он объясняет, что Алексей Кудрин дает больше преференций крупным корпорациям и государственному бизнесу, сохраняя иллюзию монетарного управления экономикой путем изменения базовой ставки: «Как будто, меняя температуру воздуха в палате, можно снизить температуру больного». Бизнесмен же Борис Титов, по словам экономиста, пытается перетянуть «лоскутное одеяло» на средний и малый бизнес, изменить структуру экономики в пользу лояльных государству предпринимателей, кормящихся возле госзаказов и крупного бизнеса. «При слабом наполнении бюджета конкурентная борьба за госзаказ будет смертельной для многих», – резюмирует Виктор Солнцев.